Путь камикадзе [Смертельный марш] - Эдвард Йордон

С другой стороны, если мне дадут компилятор, который работает в десять раз быстрее, то он изменит мой процесс. Так произошло, когда мы перешли в 70-е годы от ночной пакетной компиляции к онлайновой компиляции, затем к компиляции на собственных ПК и рабочих станциях в 1980-е годы, и затем к различным сочетаниям пошаговой компиляции (а ля Delphi) и интерпретации (а ля Visual Basic). Вследствие этого многие разработчики отказались от тщательного проектирования, предшествующего кодированию, из тех соображений, что они смогут писать программы на ходу и импровизировать в процессе кодирования; во многих проектах отказались также от практики сквозного кодирования, полагая, что программист и так сможет быстро обнаружить и исправить свои ошибки.

Едва ли кто-нибудь станет возражать против использования усовершенствованных технологий, позволяющих избавляться от рутинных и утомительных процессов. Гораздо труднее внедрить новую технологию, требующую введения новых процессов или модификации существующих процессов, к которым мы привыкли. Хорошим примером служит процесс повторного использования и связанная с ним технология библиотек повторно используемых компонент, броузеров и других средств. Проектные команды, использующие эту технологию, могут повысить уровень повторного использования кода приблизительно от 20 процентов (уровень, который я называю «случайным») до 60 процентов и более; разумеется, если технология используется в масштабе всей организации, то уровень повторного использования может достигать 80-90 процентов и более.

Разница между 20-процентным и 80-процентным уровнем повторного использования эквивалентна четырехкратному повышению производительности. Как отмечено в [2], постепенное последовательное повышение уровня повторного использования приносит больше выгод, чем можно было бы ожидать. Если уровень повторного использования возрастает с 80 до 90 процентов, это означает, что вместо разработки «с нуля» 20 процентов кода проектной команде придётся разрабатывать только 10 процентов. Таким образом, их загрузка снизится вдвое.

Все это замечательно – и вполне достойно называться «серебряной пулей» – но совершенно бесполезно, если проектная команда (и в конечном счёте вся организация) окажется неспособной или не пожелает менять свои процессы в соответствиями с требованиями технологии повторного использования. Ирония заключается в том, большинство организаций поставят в вину самой технологии свои собственные провалы: они приобретут дорогостоящую библиотеку классов или поменяют свою старую методологию разработки ПО на объектно-ориентированную методологию, исходя из предположения, что объекты и повторное использование – это одно и то же; когда они в конечном счёте обнаружат, что не добились сколько-нибудь ощутимых результатов, то будут винить во всем объектную технологию, библиотеку классов, поставщика и др. Между тем, все процессы остались в точности такими же, какими были до внедрения новой технологии. Культура такой организации может быть выражена следующей фразой: «Только бездари пользуются чужим кодом; настоящие программисты, черт возьми, пишут свой!»

С точки зрения безнадёжного проекта в этом заключена весьма простая мораль: если внедрение новых средств потребует серьёзного изменения «стандартных» процессов команды, то это значительно увеличит проектный риск и, возможно, будет способствовать провалу проекта. Иногда дополнительные проблемы вносит необходимость обучения и освоения практического использования новых средств (они будут обсуждаться ниже). Однако обычно гораздо более серьёзной проблемой является изменение режима работы, который целиком определяется процессом. Это достаточно трудно сделать и в нормальных условиях, когда у нас достаточно времени, чтобы относительно безболезненно перейти к новому процессу. Для безнадёжного проекта такой переход будет просто катастрофическим.

6.3 Риск выбора новых средств

Как было отмечено выше, некоторые безнадёжные проекты хватаются за новые средства и технологии, как за панацею для достижения гораздо более высокой продуктивности работы. Предположим на минуту, что мы нашли способ разрешить культурные и политические проблемы, связанные с изменением процессов. О чем же ещё необходимо побеспокоиться?

Два наиболее вероятных риска – технология и обучение. Во многих случаях новое средство даже не является законченным коммерческим продуктом; обычно кто-нибудь из проектной команды переписывает из Internet бета-версию. Или же, данное средство невозможно интегрировать с любыми другими средствами, используемыми проектной командой; поставщик давал на этот счёт неопределённые обещания, однако в результате оказалось, что возможности экспорта-импорта изобилуют ошибками. Или, средство никем не поддерживается – оно разработано студентом из Узбекистана или (что ещё хуже!) создано в домашних условиях одним из разработчиков ПО, не видящим ничего странного в том, что банк разрабатывает своё собственное CASE-средство, а страховая компания – свою СУБД.

Допустим, что средство является достаточно надёжным, а его поставщик обладает устойчивой репутацией и обеспечивает поддержку на высоком уровне. В этом случае проблемы будут связаны с освоением, поскольку даже если это средство прежде широко использовалось в организации, никто не воспринимал его как «серебряную пулю», которая сможет чудесным образом спасти проектную команду от гарантированной катастрофы. Иногда можно видеть проектную команду, добивающуюся разрешения использовать какое-либо мощное средство, с которым они уже имели дело в предыдущей работе – однако, это достаточно редкое явление. В большинстве случаев никто из участников проектной команды и вообще никто в организации никогда прежде не видел или не использовал это средство.

Как отмечалось раньше, любое нетривиальное средство обычно предъявляет жёсткие требования к соответствующим процессам; таким образом, новое средство обычно подразумевает новый процесс. Хотя такая зависимость должна быть очевидной, тем более поразительно, насколько часто представители поставщика, занимающиеся обучением, пробегают пятидневный семинар по использованию средства и только после этого обнаруживают, что сотрудники, обучающиеся на курсах (руководители которых уже впали в панику по поводу пятидневного отставания от плана из-за их обучения), абсолютно ничего не понимают в процессах, поддерживаемых данным средством. Чрезвычайно неприятно, например, провести два дня, объясняя лишённому какого-либо энтузиазма студенту, как рисовать ER-диаграммы, и затем услышать от него вопрос: «Между прочим, а что такое сущность? Поскольку я собираюсь программировать все на С++, зачем мне вся эта чепуха?»

Предположим, однако, что участники команды разбираются в процессах, поддерживаемых (или автоматизируемых) данным средством и готовы с энтузиазмом использовать его в практической работе; правда, мой 20-летний опыт преподавания структурных и объектно-ориентированных методов говорит о том, что такое предположение наивно, и бессмысленно продолжать дальше обсуждение этой проблемы. Итак, если мы предположим, что не существует технических проблем, связанных с данным средством, и если предположим, что соответствующие процессы также не вызывают никаких проблем, тогда все, что остаётся – это обучение и практика, связанные с самим средством.

Как много времени на это потребуется? Очевидно, это зависит от характера и сложности средства, а также от его пользовательского интерфейса, возможностей онлайновой подсказки и др. В лучшем случае разработчики могут самостоятельно разобраться, как использовать средство, без какого-либо формального обучения; в такую возможность ужасно хочется верить менеджеру проекта и разным другим руководителям, поскольку они считают любое обучение потерей времени и отвлечением от «реальной работы» над проектом. Более реалистичная оценка заключается в том, что на освоение средства потребуется час, день или неделя. Независимо от формы (занятия в классе, чтение книги или просто «игры» со средством), на это все равно потребуется какое-то время.

Тем не менее, в результате обучения мы не получим опытного пользователя в совершенстве владеющего средством. Обучение не является двоичным феноменом: к концу недельного обучения в классе участники проектной команды не перейдут из состояния полного непонимания в состояние высшего мастерства владения средством. Это должно быть очевидным, однако нарушает планы высшего руководства, которые склонны ворчать и возмущаться: «Хорошо, мы потратили кучу денег на этих высокооплачиваемых преподавателей и напрасно потеряли столько времени в классах, чтобы эти ленивые бездельники-программисты могли научиться кодировать. Теперь мы хотим увидеть реальную отдачу от этого «замечательного» средства, за которое вы так агитировали!» Наверное, в такой наивности высшего руководства нет ничего удивительного, поскольку они сами практически не сталкивались с инструментальными средствами; однако, к сожалению, мне приходилось наблюдать похожую реакцию со стороны многих менеджеров безнадёжных проектов, гораздо лучше разбирающихся в технических вопросах.